Дверь в Зазеркалье. Книга 1 - Страница 75

– Как скажешь, а хочешь, пойдём домой вдоль Бугра. Здесь красиво, в степи никого нет в такую-то рань, птички поют. Ну, что, идём?

– Идём, ну, конечно же, идём вместе.

Взявшись за руки, они медленно пошли по неширокой тропинке, петлявшей среди редких зарослей шиповника, между оврагами, в сторону черного на фоне бледно-голубого неба копра, стоящего над старым вентиляционным шурфом. Там, где тропинка сужалась, и идти рядом вдвоём было невозможно, он брал её на руки. Она смеялась, крепко обхватывала его за шею и целовала, целовала, словно не могла насытиться.

У дома, где Тамара снимала комнату, они остановились. Часы показывали без четверти пять утра, и улица была пустынной.

– Хочешь зайти ко мне тайком, как в старых французских романах? – предложила девушка.

– А как же вечное проклятие твоей хозяйки, Матрёны Филипповны?

– Она ещё спит, а я покажу тебе тайный ход, о котором не знает никто. Ну, что, идём?

– Эх, была, не была, сколько той жизни, ведите, мадмуазель.

Тамара отодвинула две доски на заборе и ловко забралась в образовавшуюся дыру. Сергей скользнул следом. Осторожно они подошли к окну, створки легко поддались под нажимом ладоней и пустили их внутрь. В комнате царил полумрак. У стены стояла неширокая металлическая кровать, которую так и тянуло назвать девичьей, рядом у изголовья находился комод. На нём в беспорядке лежали предметы косметики и стояла рамка с фотографией. С неё на Сергея, прикусив дужку очков, которые она держала в руке, строго смотрела немолодая женщина. Убранные в узел седые волосы с пробором посередине, воротник на платье и даже форма очков говорили о том, что перед ним и есть та самая бабушка, которую так любила Тамара.

– Серьёзная у тебя была бабушка, – шепотом произнёс Сергей.

– Да, очень.

С этими словами она повернула портрет лицом к стене и подошла к Сергею.

– Поцелуй меня, Серёжа.

Он обнял её и стал целовать губы, глаза, волосы, чувствуя, как в нём снова разгорается огонь желания. Она оторвалась от него, подошла к кровати и сбросила на пол постель. Они быстро разделись и снова набросились друг на друга, словно и не было минувшей ночи. Прошло немало времени, прежде чем они, не размыкая объятий, забылись коротким сном.

Проснулся Сергей от нестерпимой головной боли. «Проклятое шампанское, ведь предупреждал же отец», – вяло родилась мысль в абсолютно пустой голове. Рядом с ним на животе спала Тамара. Простыня соскользнула на пол, и он в который раз восхитился тому, насколько удачно Господь создал женщину. За стеной послышался приглушенный шум телевизора, чьи-то шаги. Сергей бесшумно встал, оделся и тронул девушку за плечо. Она мгновенно проснулась и заметила, что он одет:

– Ты куда? Что случилось?

– Тише… тише говори… там за стеной уже бродит твоя хозяйка. И ещё я умираю от головной боли, что будем делать?

– Не бойся, ты со мной. Сейчас что-то придумаем.

Она набросила на себя халат, открыла ящик комода и достала какие-то таблетки.

– Это анальгин, разжуй обе сразу и запей водой.

– Думаешь, поможет?

– Уверена, пей.

Он покорно разжевал горьковатые таблетки и запил их водой.

– Сейчас я выйду и займу хозяйку разговором, а ты тихонько возвращаешься прежним путём. Хорошо?

– Да, я понял.

– Я тебя увижу до отъезда?

Сергей, не удержавшись, чмокнул её в нос:

– Приходи, моя дорогая училка, к нам домой сегодня часа в три. У нас с пацанами будут прощальные посиделки.

– Серёжа, но это, наверное, неудобно: я ребят твоих не всех знаю, да и неизвестно как родители воспримут моё появление.

– Радость моя, поверь, я знаю, что говорю. Всё будет хорошо, приходи, я буду ждать, форма одежды – рабочая.

– Ну, хорошо, я приду. Дай-ка я тебя поцелую и беги.

Она вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь, и вскоре за стеной послышался приглушенный женский разговор. Сергей осторожно открыл окно, пробрался к забору и, убедившись, что его никто не видит, выскользнул на улицу. Через пять минут он уже был дома, где, не поддавшись на уговоры матери позавтракать, рухнул на кровать и уснул мгновенно на полуслове.

Проснулся он часам к двум с ощущением необыкновенной лёгкости в теле и ясной головой, словно и не было бессонной ночи. Сергей вышел во двор, сделал несколько упражнений на растяжку, умылся под краном ледяной водой и окончательно проснулся. Мать накрывала стол под яблоней, зная, что скоро должна нагрянуть вся компания.

Уезжали Лёха с Сергеем в город на Днепре, уезжал Философ, получивший, наконец, перевод куда-то в Сибирь южнее Красноярска, уезжал Воронок, решивший попытать счастья на золотых приисках Восточной Сибири. Одним словом, большая их компания распадалась на глазах, и событие такого уровня нужно было как-то отметить. Родители Сергея решили всех пригласить к себе. Вот мать и старалась накрыть стол так, чтобы это запомнилось.

Отец неспешно расставлял стулья вокруг стола.

– Пап, ты добавь ещё один стул, нас будет чуть больше.

– А кто ещё придёт?

– Наша учительница математики.

– Тамара Андреевна?

– Ну да, у нас же была одна учительница математики.

– А что так? Она же вроде бы не ваша.

– Пап, жизнь такая: была не наша, стала наша.

– Тебе не всё равно, – вмешалась мать, – придёт и придёт, хорошая девушка, приветливая, красивая, да и умная я слышала. Пусть посидит с ребятами, не убудет от нас.

– Да я-то что, мне всё равно: человеком больше, человеком меньше, какая разница.