Дверь в Зазеркалье. Книга 1 - Страница 89

Людмила так и не нашла в себе сил вернуться в школу. Недостатка в деньгах не было, а большая часть бытовых проблем решались с помощью домработницы. Мила, как и в студенческие годы, оставалась всё так же безупречно красивой молодой женщиной. Она посещала фитнес-центры и спа-салоны, ходила по магазинам, делала шопинг, как стало принято говорить, часами общалась с подругами и психологом, при этом всё больше и больше отдаляясь от Сергея.

Частыми и уже привычными стали истерики и упрёки в отсутствии любви к ней и избытке внимания к другим женщинам. Сергей от всего этого приходил в состояние тихого бешенства. Последние годы он спал в кабинете, всё больше и больше погружаясь в свой собственный внутренний мир. В присутствии жены Переверзев подсознательно ощущал душевный дискомфорт, и только уходя из дому, с облегчением чувствовал, как постепенно спадает напряжение и растворяется неоправданное чувство вины.

Так жизнь внешне благополучной семьи Переверзевых, подобно многим семьям в этом мире, катилась накатанным привычным путём, ускоряя свой бег, словно в тревожном ожидании чего-то особенного, какого-то из ряда вон выходящего события, которое непременно случится, вывернет их наизнанку, встряхнёт и, кто знает, может быть заставит быть иными.

2. Информация приносит не только деньги

Переверзев с облегчением уселся в кресло экспресса, который через четыре часа должен был доставить его из хмурого, усеянного мелким осенним дождём Киева в родной Город. Командировка, обещавшая быть столь интересной, не состоялась. В Академии наук ему показали телеграмму, из которой следовало, что руководство Института отзывает Переверзева в связи с производственной необходимостью. В чём состояла эта крайняя необходимость, не говорилось, но было ясно, что уютный осенний Краков с его утренним туманом, наползающим от Вислы на влажные, мощеные булыжником старые улочки, прозрачными тёплыми вечерами, строгими изящными костёлами, столиками у бесчисленных ресторанчиков и общением с коллегами на профильной конференции накрылись медным тазиком. Так говаривал в таких случаях друг его бурной юности, а затем однокашник по университету Лёшка Орлов, связавший свою судьбу с уголовным розыском и по сей день ничуть об этом не жалевший.

Ввиду особенностей своей профессии Лёшка так и не женился. Впрочем, была ещё одна причина, сильно повлиявшая на его отношения с противоположным полом. Внезапная смерть его школьной подруги, которую он, несмотря на годы, так и не смог забыть, сильно изменила характер Орлова. Две могилы на старом кладбище – матери и Зиночки-Зинули – единственное, что связывало его с шахтёрским городком, где он родился и вырос, и куда приезжал хотя бы раз в год, несмотря на обилие текущих дел.

О своей же нынешней неустроенной жизни Орлов нисколько не печалился, меняя бесконечных подружек и обрастая в связи с этим всё большим количеством довольно обременительных обязательств. Дело в том, что все они из разряда подруг рано или поздно попадали в разряд бывших женщин, которые со всеми своими проблемами неизбежно обращались к нему же. И Лёха, этот внешне брутальный и неулыбчивый мент, в силу особенностей личного трепетного отношения к слабому полу никогда не отказывал им в помощи.

Правда, с полгода назад в его жизни неожиданно появилась высокая, стройная рыжеволосая девушка, черты лица, фигура и характер которой удивительно напоминали Зиночку. Переверзев иногда даже ловил себя на том, что обращается к ней так, словно перед ним находится их бывшая школьная подруга. Было интересно наблюдать, как Орлов, несмотря на то, что Вика была на тринадцать лет моложе, в её присутствии преображался и готов был выполнить любые прихоти своей юной хозяйки.

Его квартира, благодаря женским рукам, из крайне неухоженной берлоги холостяка приобрела, наконец-то, вид цивилизованного жилища. Сам же он теперь каждый день щеголял в свежей рубашке, стал чаще бриться, практически перестал иметь свободное время, но при этом, как и прежде, оставался верным и преданным другом, каких судьба посылает нам как-бы в подарок: очень редко и далеко не каждому. Загруженные своей работой, встречались они не часто, рады были таким встречам безмерно, и, как следствие, неслабо напивались в одном из уютных ресторанчиков, огромное количество которых появилось в последние годы.

Орлов к этому времени, в противовес своей изящной рыжеволосой подружке, представлял собой весьма колоритную фигуру. Он был ростом повыше Переверзева и крепче сложен, угрюмо спокоен в миру, имел привычку наголо брить голову. Крупные кисти его рук украшали многочисленные шрамы и мозоли от регулярных занятий карате-кёкусинкай. Восточные единоборства Лёха любил до самозабвения, имел пятый дан, полученный не где-нибудь, а в Японии из рук самого Оямы Масутацу незадолго до смерти великого Учителя, и черный пояс носил вполне заслуженно. Его карие, почти черные, глаза на смуглом славянского типа лице смотрели в упор на собеседника, и под таким взглядом даже очень крутые пацаны и старые урки чувствовали себя весьма неуютно.

В криминальных кругах руководителя убойного отдела знали как умного, крайне опасного, но правильного мента, который не способен на подставу, закрывает глаза на мелкие шалости, но не прощает наглости и беспредела. Его уважали авторитетные люди по обе стороны условной черты, делящей людей на преступников и законопослушных граждан. Многие из них были обязаны ему деньгами, честью, а кое-кто и жизнью. Серьёзные люди такое не забывают.