Дверь в Зазеркалье. Книга 1 - Страница 59

К оглавлению

– Да, похоже на то, очень похоже, судя по форме и размерам. Добро, брат, я мигом.

Не прошло и десяти минут, как Лёха вернулся с бумагой, карандашом и ножницами.

– Я подумал, что след нужно будет чем-то вырезать.

– Правильно подумал, – ответил Сергей, – так мы и сделаем.

Он аккуратно обрисовал и вырезал отпечаток. Тот в точности совпадал с оригиналом.

– Да, конечно это женский след, только чей, интересно? Как думаешь, Сергей?

– Не знаю, будем искать, – ответил тот, задумчиво рассматривая отпечаток, – как думаешь, какой это размер?

Лёха приложил отпечаток к своей обуви:

– У меня сорок третий размер, ну, а этот сантиметра на четыре короче, так что, примерно, где-то тридцать восемь-тридцать девять, я так думаю. Да, кстати, Философу будем об этом рассказывать, или как?

– Или как… Пока не будем, может быть позже.

Аккуратно прикрыв найденный отпечаток, они продолжили поиски, но ничего больше, указывающее на предполагаемых поджигателей, обнаружить так и не удалось.

Днём Сергею позвонила Ирочка. Выслушав его рассказ о поджоге дома, она заметила:

– Теперь, я надеюсь, ты не станешь отрицать, что черный кот, переходящий перед тобой дорогу, да ещё после встречи с Аней, это плохой знак.

Сергей физически ощутил, как в голове что-то щёлкнуло.

– Погоди, Ирочка, как ты думаешь, какой размер обуви может быть у Ани?

– Ну, дорогой, это тебе лучше знать…

– Ира, перестань. Я тебя серьёзно спрашиваю: какой размер обуви, на твой взгляд, может быть у Ани?

– Господи, да зачем тебе это?

– Ира, я прошу тебя, перестань прикидываться и ответь на мой вопрос!

– Ну, хорошо, хорошо, не нужно на меня кричать. Я думаю, что у неё размер туфель, примерно, тридцать восемь, если это для тебя так важно. Извини, я кладу трубку, меня зовёт мама. Пока, дорогой. Понадобятся сведения о размере лифчика твоей Ани, не стесняйся, звони.

С этими словами явно обиженная Ирочка повесила трубку. Сергей хотел перезвонить и уладить на ровном месте возникшее недоразумение, но потом не стал этого делать, решив, что позже всё как-то образуется само собой. Фраза Ирочки, в которой прозвучало имя Анны, пробудило в сознании какие-то смутные догадки. Что значили тогда произнесённые ею слова «привет от нас»? Откуда у девушки хорошее настроение, которого не должно было быть? Что всё это могло значить?

Стены флигеля во дворе родителей Сергея были сложены из самана: глиняных кирпичей, в которых связующей структурой служила солома. Несколько раз в году мать белила их. Сама же побелка нехитрым образом изготавливалась из порошкообразного мела, который всегда можно было достать на заводе, воды и синьки для придания белому цвету лёгкой голубизны. Сергей завернул в пакет пару стаканов сухого порошка и пошёл к дому Анны. Он знал все тропинки, которыми она пользовалась для сокращения пути в школу или в магазин. Один из узких переулков нельзя было миновать, куда бы она ни шла. Обычно часов в одиннадцать мать посылала её за молоком, которое к этому времени привозили с молокозавода прямо в цистерне. В распоряжении Сергея было чуть более получаса.

Он тонким слоем посыпал меловым порошком короткий переулок так, чтобы тот не сильно выделялся на фоне светлой, высушенной июньским солнцем, утоптанной почвы. Недалеко от этого места на пригорке стоял полуразрушенный сарай, куда можно было проникнуть незамеченным, и откуда через щель в стене, как на ладони, просматривался дом, в котором жила Аня с родителями и младшим братом. Сергей устроился поудобнее и стал ждать.

Прошло минут двадцать, и на крылечке дома появилась девушка с бидончиком в руке. Даже на расстоянии была видна её своеобразная красота. Сергей почувствовал, как поневоле сжалось его сердце. Прошло довольно много времени с тех пор, как они расстались, но память независимо от рассудка хранила и запах, и грацию движений, и каждую потаённую складочку её тела. Аня закрыла за собой калитку, перешла дорогу и скрылась между домами.

Сергей не стал спешить, он дождался, когда она вернулась и вошла в дом. Только минут через пять после этого, он выскользнул из своего укрытия и пошел к переулку. На земле отчётливо выделялись единственная цепочка следов. Оставить их могла только Анна, и в этом не было ни малейших сомнений. Сергей достал из кармана зарисовку отпечатка, найденного у сгоревшего дома, и наложил его на след. Они совпали идеально. Сергей скопировал на бумагу один из следов и потом долго задумчиво смотрел на дом Анны. За его окнами явно скрывалась какая-то загадка.

Ни Лёхе, ни Философу Сергей решил пока ничего не говорить: мало ли по городу ходит женщин с тридцать восьмым размером обуви. Теперь каждый вечер с наступлением темноты он надевал черный спортивный костюм, брал нунчаки и бесшумной тенью проникал к дому Анны. Но только на пятый день его ночные вылазки увенчались успехом. Около полуночи он увидел, как кто-то вышел из дома на крыльцо. Вскоре зажглась спичка, осветив на мгновение чьё-то лицо, и затем в темноте устойчиво стал мерцать огонёк сигареты, перемещаемый рукой невидимого курильщика.

Это было интересно, поскольку Сергей не знал, чтобы в семье Анны кто-нибудь курил. Он осторожно пробрался поближе, перемахнул через соседний забор и вскоре находился метрах в пяти от человека, неспешно курившего, сидя на скамейке у входа в дом. Его лицо скрывала тень росшего неподалёку старого раскидистого ореха. Скрипнула дверь, и на улицу вышла Аня.

– Куришь? – спросила она.

– А то ты не видишь, – довольно резко ответил тот, и Сергей сразу же понял, где всё это время скрывался Оса. Его прятала Аня, вот откуда этот неосторожный «привет от нас».