Дверь в Зазеркалье. Книга 1 - Страница 94

– Прощайте.

Сергей вернул телефон с благодарностью и сел в кресло. Он сделал всё, что мог на данном этапе. Слабый отблеск надежды забрезжил на горизонте.

4. В Убежище

Экспресс плавно замедлил ход и остановился. Переверзев подождал пока выйдут немногочисленные пассажиры и шагнул в пропитанную недавним дождём темноту ночи. В лицо пахнуло свежестью. На мокром асфальте пятнами блестели лужи. Перрон был залит ровным, неярким светом неоновых ламп. В их лучах фигуры спешащих людей выглядели нереально отчётливыми и ненужными.

Сергей, хорошо зная вокзал и привычки Орлова, быстрым шагом направился к площади, в дальний её угол, где располагалась стоянка автомобилей. В это время она была пустой. Справа, отражаясь в лужах залитого водой асфальта, тускло поблёскивал лаком черный джип. Когда-то ему эту машину в обмен на некоторую деликатную услугу в области информации презентовал один богатый бизнесмен, круто поднявшийся на поставках металла за кордон. Джипы Переверзев не любил, считая их наличие на улицах чистой воды выпендрёжем, но подарок по ряду причин вынужден был принять.

Лёха в то время ездил на задрипанной шестёрке, которая ему была явно мала и доставляла больше проблем, чем реальной пользы. Воспользовавшись тем, что у друга был юбилей – тот собирался бурно отметить свой сорок первый день рождения – Сергей сделал ему подарок, от которого тот не смог отказаться. Такую роскошь, как черный лендкрузер, от народа не скроешь, и долго ещё потом на разных уровнях Лёхе приходилось объяснять, откуда эти явно коррупционные дровишки, но эту часть проблемы легко решал друг Переверзев со своими раскрученными фирмами.

– Привет, – бросил Сергей, ставя чемодан на заднее сидение.

– Привет, – ответил Орлов, – садись впереди, здесь теплее.

Переверзев сел рядом, мягко заурчал мощный двигатель, и машина медленно тронулась с места. Секунды, и её красные задние огни растаяли во влажной темноте ночи.

Какое-то время они ехали молча. Тишину нарушил Орлов:

– Есть какие-то новости, брат?

– Да, звонили. Всё как ты говорил: молчание или девочка умрёт, о чём ты будешь узнавать долго и тяжело… Кстати, они знают о тебе. Ты прав был в отношении того, что информация у них поставлена неплохо. Кто-то знает, что ты вернулся из Узбекистана?

– Нет, я уверен, что никто не знает. Во-первых, я вернулся на неделю раньше и никому об этом не говорил. Захотелось вдруг, понимаешь, побыть с Викой вдвоём: старею, наверное. Во-вторых, прямо из аэропорта я поехал к вам, где всё и узнал. Звонил только своим и всех предупредил, что меня пока нет в Городе. Так что обо мне никто ничего не знает, я в этом уверен.

Помолчав, он добавил:

– Кстати, Людмиле тоже звонили. Звонок был короткий, обращались, как к полной дуре. Еле привёл в чувство. Накачал её снотворным, сейчас спит. Андрюха при ней. Он знает только то, что маме плохо и ничего более. Как долго это будет продолжаться, трудно сказать. Зная Милкины нервы, думаю, что недолго. Андрею, скорее всего, придётся всё рассказать. На него ляжет непростая задача быть рядом с ней, тут уж ничего не скроешь.

– Да пожалуй, в своё время… Скажи, а голос звонившего был грубый, чуть хрипловатый?

– Да, такой нагловатый голосок.

Какое-то время в салоне висело тягостное молчание, нарушаемое лишь шелестом шин по асфальту. Переверзев вдруг спросил:

– А почему ты решил, что он обращался с Людмилой, как с дурой?

– Да, по тону было слышно, по манере говорить. Это чувствуется. Называл её только на «ты» и не иначе, как «кукла»…

– «Кукла», говоришь… Мне он тоже её так называл. Интересно, почему? Она ж не такая…

– Да, какая разница. Специально давят на психику, чтобы подавить волю к сопротивлению. Психологи, мать их… Поубивал бы уродов. Раньше бы им вышку впаяли, а теперь за мои бабки налогоплательщика я же их буду пожизненно кормить. А кто детей вернёт родителям? Кто склеит разбитые жизни? Скажи, кто? Твари, у меня они до суда не доживут…

– Да, ты прав, до суда они не доживут. Только их вначале достать нужно.

– Достанем, Серёга, нутром чувствую, достанем. Лишь бы с Машенькой всё обошлось.

В салоне снова повисло молчание. Каждый думал о чем– то своём. Затем Орлов произнёс:

– Кстати, куда едем? Может ко мне?

– Нет. Кто знает, нет ли наблюдения за твоей квартирой. Поедем к гаражам, к тем, что возле рынка.

– Хорошо, это гостиница?

– Увидишь, там и поговорим.

У Переверзевых было три машины: шестая мазда Ирины, его мерседес, и мерседесовский же вэн. Дом, в котором они жили, имел подземный гараж, где за ними были закреплены два места. Когда же по настоянию Ирины был куплен семейный автомобиль, которым пользовались редко, в основном для выезда на дачу, возникла проблема его стоянки. Сергей начал искать подходящий гараж и вскоре нашёл интересный вариант, который заинтересовал Переверзева, прежде всего, своей непомерной для такого класса недвижимости ценой.

Продавец встретил Сергея у ворот гаражного комплекса, который носил почему-то название «Пилот» и располагался очень удобно, практически в центре города. Мужчина, скорее всего, приходился ему ровесником и имел облик типичного украинского фермера: добротно одетый, крупный, с висячими черными как смоль усами и коротко остриженной с проседью головой, умным хитроватым взглядом. Он крепко пожал протянутую ему руку, оценил силу ответного рукопожатия и, улыбаясь, сказал на том суржике, который так нравился Сергею: