Дверь в Зазеркалье. Книга 1 - Страница 78

Его любили девушки и не только потому, что он был хорош собой и начитан. Он обладал лёгким характером, с ним просто было хорошо. Я ещё учился в школе, а он, закончив пэтэу, уже работал на стекольном заводе слесарем, неплохо зарабатывал и по этой причине мог позволить себе хорошо одеваться. Жил он почему-то один в большом доме. Я уже не помню почему, наверное, его родители умерли. В его доме мы иногда собирались в ненастное время послушать музыку, попить вино и поболтать о наших текущих делах.

Федоту я в какой-то степени обязан жизнью. Драки, в которых мы участвовали, возникали по разным причинам. Одними из наиболее массовых, носящих ежегодный и, я бы сказал, сезонный характер, были потасовки, которыми заканчивались проводы в армию. Это происходило ранней осенью, почему-то под утро, часа в три-четыре. В одной из таких драк, отличившейся особой жестокостью, мне пришлось схлестнуться одновременно с двумя парнями. Одного я довольно легко отправил в нокаут и внезапно боковым зрением заметил, как другой противник выхватил нож. Я почему-то сразу понял, что не успею уйти от удара: тот был слишком близко. И в этот момент, оттолкнув меня в сторону, Федот играючи перехватил руку с ножом, вплотную приблизился к нему и резко, как мяч в футболе, боднул головой. Парень вырубился мгновенно, я видел, как погасли его глаза. В тот вечер порезали троих, одного спасти не удалось.

А потом случилась большая неприятность. После того, как порезали наших молодых пацанов из секции бокса, Федот и Володя обзавелись обрезами. Оружие обладает той особенностью, что рано или поздно оно выстрелит. Так и произошло. Однажды вечером, напоровшись на большую банду пацанов с Рубежанки, они выстрелили в упор из трёх стволов. Уже через час их повязали. Потом был суд, им дали в силу разных смягчающих обстоятельств по пять лет. Вышли они через два года условно-досрочно за примерное поведение на зоне. Федот стал снова работать на заводе.

За это время я поступил в университет. В короткие приезды домой, которые случались всё реже, я с тревогой наблюдал за тем, как часто прикладывается к бутылке мой друг, как всё запущеннее становится его дом, в котором так и не появилась своя женщина. Он ушел из жизни совсем молодым. Ему не было и тридцати, когда он, забыв открыть заслонку в печи, уснул и не проснулся, отравившись угарным газом.

О его смерти я узнал намного позже, в те дни, когда и сам переживал не лучшие дни в своей жизни. С большим трудом мне удалось отыскать его могилу. Она была не ухожена, земля на ней просела и заросла бурьяном. Деревянный крест покосился, а на поржавевшей табличке с трудом угадывалась надпись: «Федотов А. В. 1946 г. – 1976 г.». Я достал из багажника машины бутылку водки, хлеб, два стакана. Полный стакан с ломтем хлеба на нём поставил на холмик для Федота, в другой плеснул себе, выпил, ощутив горечь водки. Прощай, и спи спокойно, мой друг… Надеюсь, когда-то в далёком будущем мы свидимся с тобой в том, параллельном, мире. По крайней мере, в это очень верила одна женщина, которую я когда-то любил.

Каждый раз, когда я вспоминаю о нём, мне становится бесконечно жаль, что такому огромному потенциалу, какой был заложен в этом человеке, так и не суждено было реализоваться. И ещё я думаю о том, как далеко бы он мог пойти, сложись его жизнь иначе. Но, к сожалению, никому ещё не удалось обмануть свою судьбу.

...

Валет и Светка Хиврич

Я познакомился с ним случайно. Валет шёл на работу, а я в спортзал. Мы жили на одной улице, наши дома стояли метрах в трёхстах один от другого. Мне приходилось видеть его и раньше, мы здоровались, но близких отношений не имели. Валет был старше меня года на три, держался, по причине разницы в возрасте и небольшого роста, солидно. Внешне он был похож на галчонка: смуглый брюнет с типичным французским, чуточку горбатым, носом, карими глазами и твёрдым рукопожатием. В футбольной команде был правым полузащитником, причём, довольно жестким. Всегда подчеркнуто спокойный, в драке Валет впадал в состояние неописуемой ярости, работая руками, ногами, головой. Сейчас бы его, наверное, назвали берсерком. По этой причине парни, которые были гораздо выше и крупнее его, старались не держать Валета в числе своих врагов. Из печатной продукции читал только колонку спортивных новостей, но в минуты откровенности, выпив слегка, признавался, что слушая наши обмены цитатами из О. Генри, «Двенадцати стульев» или «Золотого телёнка», втайне сожалеет, что так и не выработал в себе привычки к чтению.

Да, впрочем, это было и не удивительно: он рос с матерью, которая работала нянечкой в больнице, без отца. Детство было, мягко говоря, небогатым, потом пэтэу и работа слесарем на нашем стекольном заводе. Причём, работал он в цехе производства стекловаты, где стекольная пыль висела в воздухе и ею дышали, несмотря на респираторы и иные меры защиты. По этой причине на пенсию работники цеха уходили в пятьдесят, а женщины в сорок пять лет. Многие впоследствии умирали от рака лёгких, но кто об этом думает, когда тебе чуть за двадцать, да ещё и при повышенной зарплате. Поговорки о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, мы тогда ещё не знали.

Валет по какой-то внутренней причине любил девушек исключительно выше его ростом. Справедливости ради стоит заметить, что и они его любили до той поры, пока рыжая Светка Хиврич из нашего класса как-то не отмела их всех разом, затмив своей красотой и острым язычком. Из хорошей семьи заводских инженеров, более чем на полголовы выше его ростом, по нынешним меркам с внешностью фотомодели и очень расчётливым умом, она бы смотрелась неуместно рядом с любым парнем ниже себя ростом, но только не рядом с Валетом. Никому даже в голову не приходило пошутить по такому поводу, зная, какая разборка последует за этим. Валет умел поставить на место шутников.