Дверь в Зазеркалье. Книга 1 - Страница 55

– Молодец, скажу тебе честно, никто меня ещё не отправлял в нокаут. У меня неслабый опыт работы на ринге, да, и не только на нём. Но подобной реакции, как у тебя я просто не знаю. Не хотел бы иметь такого в качестве противника, Сергей, у тебя хорошее будущее. Пойдёшь в спорт по жизни?

– Нет, – ответил Сергей, подумав, – мы с Орловым уже решили, что будем поступать в университет. Он хочет ракеты строить, а я люблю математику и хочу её осваивать.

– Это хорошо, – ответил капитан, – хорошо иметь цель в жизни, любую, пусть даже совсем маленькую, но цель. Без цели человек ничто и немногое ему светит в перспективе. Так, будет бревном плыть по течению. У меня, скажу я тебе, тоже есть мечта. Только так, чисто между нами. Хочу поехать в Сибирь, хотя сам я родом из Белоруссии, у нас там, правда, тоже знатные леса, но не сибирские. Представляешь: зима, метель, тайга, а я иду по следу за преступником.

Он закинул руки за голову, потянулся, словно большой, полный сил и энергии зверь, и поднял голову к усыпанному звёздами небу:

– Жизнь, Серёга, удивительно интересная штука и её надо любить, как дар бесценный, но если бы знал, как много есть ещё вокруг людей, которые и сами не живут, и другим не дают. Столько вокруг этих уродов, что диву даёшься: откуда они только берутся. Кстати, хочешь, я тебя познакомлю с тёмной стороной луны, если тебя, конечно, не смущают ночные походы в компании мента. Думаю, такой опыт тебе по жизни пригодится.

Подумав, Сергей согласился, хотя понимал, что тайной для окружающих подобные походы будут не долго, и местная братва воспримет их неодобрительно, да и его бойцы отнесутся к столь необычному способу познания жизни тоже по-разному.

После этого разговора Философ несколько раз брал его и Лёху в ночные рейды, как он называл эти свои индивидуальные вылазки. Он видел дома, которые с трудом было назвать жилищем человека, людей – старых и совсем молодых, единственной целью которых была водка и самая незамысловатая еда. Он наблюдал женщин, которые даже с натяжкой не подходили под это определение, грязных детей без будущего и беспородных голодных псов на привязи.

Это была действительно черная сторона привычной, хотя тоже не такой уж безоблачной, жизни. Впрочем, даже не жизни, а жалкого, бесцельного существования. После увиденного Сергей стал иначе воспринимать родителей, своих и друзей, он невольно проникся уважением к этим людям за то, что они, работая, обеспечили им возможность учиться и строить собственное будущее.

Тот бой с Философом на ринге, ночные походы, с одной стороны, подняли статус Сергея среди пацанов на недосягаемую высоту, но, с другой, усилили настороженное отношение к нему. Это несколько нервировало, и только в обществе Ирочки, Лёхи, да ещё, пожалуй, Философа, который всё прочнее входил в его жизнь, он мог по-настоящему расслабиться.

Капитана Сергей нашёл в угро. Тот сидел за столом, задумчиво глядя на стоящую перед ним шахматную доску с расставленными фигурами.

– Садись, – сказал он задумчиво, – я сейчас…

Сергей присел на подоконник.

– Что привело, Сергей, в столь неурочный час – оторвался, наконец, от шахмат Философ, – я тебя слушаю.

– У меня к тебе, Володя, один очень личный вопрос и, соответственно, просьба. Первое, кто убил ребят, и второе, помоги мне его найти, – после чего, слегка запнувшись, добавил, – только неофициально, я прошу тебя.

Философ исподлобья долго смотрел на Сергея. В такие моменты он как никогда напоминал готовящегося к прыжку хищника.

– Я знаю, о чём ты, – наконец произнёс он, откинувшись на стуле, – говорил недавно с Ройзманом. Я, конечно же, узнаю, но ты слышал о так называемой тайне следствия?

– Слышал, но ты же сам говорил, что не бывает правил без исключений. Володя, поверь мне, это тот случай.

Философ, наклонив коротко стриженую голову, молчал, погружённый в свои мысли. Слышно было, как бьётся о стекло неосторожно залетевшая в комнату пчела. Капитан поднялся из-за стола, аккуратно поймал насекомое и выпустил его в форточку.

– Ну, хорошо, – наконец, произнёс он, – допустим, что я узнаю, кто это сделал и даже скажу тебе об этом. И что ты потом будешь делать с этой информацией?

– Ты знаешь, что я с ней сделаю.

– А вот с этого места, молодой человек, подробнее: что ты имеешь в виду, говоря менту «я знаю»?

– Володя, я говорю это тебе, а не менту: я разберусь с ним…

– Хочешь сесть в тюрьму?

– Нет, я всё сделаю чисто. Володя, если это тот, о ком я думаю, то это будет справедливо, и ты, в случае необходимости, мне поможешь.

– А о ком ты думаешь? Кто, по-твоему, мог это сделать?

– Я думаю, что это был Оса, но хотелось бы иметь полную уверенность.

Философ снова искоса взглянул на него:

– Хорошо, иди, я подумаю. Кстати, Осы нигде нет: ни дома, ни на работе. Если верить матери, он вчера уехал к родственникам в Россию, к каким – она не знает, на работе взял отпуск за свой счёт. Всё так и есть, проверено, только маме его я как-то не верю. Такие вот дела, брат Серёга. Ты, кстати, с его мамой не знаком?

– Нет, а что, есть особенности?

– Есть. Поверь мне, я повидал разных людей в этой жизни. Специфика моей работы такова, что в основном это не очень хороший и богобоязненный народ. Так вот, мать Осы это рафинированное зло: худая, безумная тётка с глазами фанатички, переполненная желчью. По-моему, ей место в психушке. Там, кстати, есть ещё и младший сын. Нездоров, плохо ходит, с виду херувимчик, но выражение глаз у мальца и его мамы одинаковое, и это очень плохое выражение, ты уж мне поверь. Ничего хорошего из него не вырастет. Может, это и разумно, что природа ограничила его возможности, хоть и негоже так говорить даже такому нерадивому христианину, как я.