Дверь в Зазеркалье. Книга 1 - Страница 25

Неожиданно мы попадаем на старую короткую просеку, заросшую какой-то высокой травой с желтыми цветочками на верхушках веточек. Она залита солнцем, в застывшем воздухе явственно ощущается запах пыльцы и прелой прошлогодней листвы. Посередине просеки виднеется едва приметное в траве какое-то полуразрушенное сооружение из брёвен.

– Смотрите, пацаны, – хрипловато замечает Ваня, – это же, наверняка, блиндаж.

– Может, чуть передохнём? – робко предлагает Ветка.

– Давайте, – соглашаюсь я, – отдыхаем семь минут. Легли и подняли ноги, пусть кровь отхлынет.

Все молча валятся на траву. Не удивительно, мы в пути уже почти два часа. Минут через пять подаёт голос Макар:

– Чё, так и не посмотрим, что там в блиндаже? А вдруг там что-то осталось с войны.

– Нет, – останавливаю его я, – запомним это место, никуда он от нас не денется, а сейчас нужно бежать дальше. Всё, ещё немного и погнали, пацаны.

– И пацанки? – вяло шутит Ветка.

– Само собой, и пацанки тоже.

Лёжа на спине, я смотрю на кроны гротескно высоких сосен. Внезапно мои пальцы нащупывают в песке рядом со мной какой-то твёрдый предмет. Я раскапываю его и вижу, что в руках у меня огромный, хорошо сохранившийся патрон для противотанкового ружья. В наших местах при форсировании Донца шли большие бои, и мы с пацанами уже не раз находили такие гильзы, но в сборе с пулей я вижу его впервые. Просто удивительно, как он мог сохраниться после войны и дойти до наших дней в таком идеальном состоянии. Я поднимаю в руке гладкий латунный цилиндр, заканчивающийся остриём пули, и приглашаю полюбоваться:

– Пацаны, смотрите, что я нашёл.

Все по очереди трогают блестящий патрон, вяло восхищаются тем, как мне повезло. Я прячу его в карман и поднимаюсь: пора двигаться дальше.

С сожалением бросив прощальный взгляд на таинственное сооружение, безмолвный памятник грохотавшей когда-то здесь войне, которую никому из нас не довелось пережить, мы цепочкой среди густой травы двигаемся дальше.

Минут через тридцать, уже основательно уставшие, мы оказываемся на краю длинной узкой поляны. В отличие от просеки с блиндажом, которая осталась далеко позади, пространство перед нами покрыто ровным ковром невысокой травы. На дальнем, более высоком по отношению к нам краю поляны виднеются остатки полуосыпавшегося неглубокого рва с оплывшим за долгие годы бруствером перед ним. Зуммер нашей лисы слышен так отчётливо, что, кажется, протяни руку, и ты возьмёшь её, родимую, живьём.

– По-моему, это окопы, – роняет Иван, задумчиво жуя травинку, – пусть меня казнят, но здесь когда-то воевали.

– Да похоже на то, – поддерживает его Макар, – ну, что, последний рывок, пацаны и пацанка, и путёвки у нас в кармане.

С этими словами он делает шаг на поляну.

– Погоди, – останавливаю его я, лихорадочно роясь в памяти, – мы не пойдём через поляну. Идите за мной.

– Саня, ты чё, это же хрен знает, куда обходить придётся по этому бурелому. Давай вперёд и мы у цели, послушай, как звенит.

– Макар, скажи-ка, а кто у нас капитан?

– Ну, ты, конечно, только, знаешь, мы ж не железные… Посмотри, Ветка уже едва ноги передвигает…

– Пацаны, – довольно жёстко прерываю я его, – припомните, меня когда-нибудь подводила интуиция?

Все задумались, потом Ветка, тяжело вздохнув, произносит:

– Нет, лично я такого не помню. Вот что, ребята, давайте послушаем нашего капитан и сделаем так, как он предлагает. Лично я иду за ним.

Она двигается в мою сторону, за ней со своим обычным непроницаемым выражением лица подтягивается Иван. Макар хмуро смотрит в нашу сторону но, будучи человеком общественным и моим другом, не упирается.

– Я всегда знал, женщина, что ты не сможешь устоять перед его обаянием, – ворчит он.

– А под зад хочешь? – интересуется Ветка и почему-то краснеет.

– О чём ты, девушка? – Макар поднимает руки, – это была шутка, я сдаюсь.

– И правильно делаешь, пацан.

Минут через двадцать, ободрав до крови руки и ноги, мы выходим, наконец, к источнику радиосигнала. «Лиса» находится в дупле старой осины метрах в двадцати позади линии старых окопов. Я беру лежащую там же рацию и листок с маршрутом отхода, после чего нажимаю кнопку вызова:

– Первый, я – Пятый, мы в точке сбора. Приём.

– Пятый, я – Первый, сигнал принят. Примите наши поздравления, ребята, вы пришли первыми. Возвращайтесь по маршруту номер два. Это метров пятьсот по азимуту 230 градусов. Там на дороге вас будет ждать автобус, подберёте остальные команды и домой. Награды вам вручат на вечерней линейке. Ещё раз поздравляю вас, ребятки, вы молодцы. До встречи, конец связи.

– Первый, вас понял, спасибо за поздравления, конец связи.

– Пацаны, ура, мы лучшие, качаем Ветку.

Упирающуюся Ветку несколько раз подбрасываем в воздух, аккуратно ловим и ставим на землю. Она неискренне возмущается, мол, так не ведут себя с дамами уважающие себя мужчины, но потом сдаётся и, не в силах сдержать эмоции, всех целует.

– Нет, ну вы видели, – не преминул заметить Макар, – всех она поцеловала по одному разу, а Саньку – три. Интересно, отчего такая несправедливость?

– Так он же капитан, – находит достойный ответ Ветка, – будешь ты капитаном, тоже получишь тройную дозу поцелуев. Понял? – она угрожающе движется в его сторону.

– Всё-всё, Ветулик, я тебя понял, – притворно пугается Макар и, отбежав в сторону, добавляет, – эх, женщины, корысть – вот второе ваше имя.

Молчавший до сих пор Иван, невозмутимо наблюдавший за ними, вдруг спрашивает: